Возьми мою душу - Страница 81

— Нет. Хотя видел его и знал, кем он работает. Но ничего больше. Мы даже ни разу не разговаривали.

— Скажите, как вы его обнаружили, и, если возможно, припомните какие-нибудь особенности.

— А вы сами не хотите посмотреть? Пойдемте, — предложил он.

Тора и Мэтью поднялись и последовали за Бергюром в глубь конюшни. Привыкшая к резкому запаху Тора уверенно двигалась вперед, Мэтью же скривился, едва они вышли из комнаты. Они остановились возле стойла, имевшего более высокое ограждение, чем остальные.

— Вот здесь он лежал, — угрюмо произнес Бергюр. — В стойле находился жеребец, он и забил Эйрикюра. По крайней мере так мне представляется картина его гибели. — Он открыл дверцу. — Можете посмотреть, жеребца сейчас нет.

Тора заглянула внутрь, но не увидела ничего для себя интересного — стены и пол были чисто вымыты.

— Полиция, наверное, самым тщательным образом все здесь исследовала? — поинтересовалась она.

— Разумеется. Всю ночь работали, — подтвердил Бергюр. — Зрелище было не из приятных.

— Представляю, — кивнула Тора. — Чем вы здесь занимаетесь?

— Кормлю лошадей, — коротко сказал он и прибавил: — К сожалению.

— Почему «к сожалению»? — удивилась Тора.

— Век бы не видеть такого кошмара, — честно признался Бергюр. — Разложившаяся лиса, булавки и лужи крови. Но главное — затоптанное тело несчастного.

— Лиса? — переспросила Тора. — В стойле лежала лиса?

— Да. Она была привязана к груди бедняги. Я сначала подумал, что это парик, потом пригляделся и понял. От неожиданности я просто остолбенел. Сколько тут простоял — не помню, а потом выбежал. — Он закрыл дверцу.

— Зачем кому-то понадобилась привязывать к груди Эйрикюра лису? — задумчиво произнесла Тора. — Вы не знаете — может быть, лиса в здешних местах считается каким-то символом?

— Ни разу об этом не слышал, — пожал плечами Бергюр. — Понятия не имею, зачем ее привязали и как она вписывается в убийство. Придает дополнительное отвращение сцене? — предположил он. — Воняла она страшно. Ее явно убили задолго до того, как привязали к Эйрикюру.

Тора недоуменно покачала головой. Вся ее логика оказалась бессильной. Наличие лисы на месте преступления объяснить она не могла.

— Вы говорили про булавки, — напомнила она Бергюру. «Еще эти чертовы булавки. Мог он сам себя исколоть? Зачем? Торольфур намекал, правда, на акупунктуру, на каких-то сектантов, которые сами втыкают в себя булавки. Хоть какое-то объяснение», — размышляла она.

Бергюру явно не хотелось ворошить ужасные воспоминания. Он тяжело сглотнул и глухо ответил:

— Булавки торчали у него из ступней. — Он помолчал и, содрогнувшись, прибавил: — Бирне убийца тоже натыкал в ступни булавок. Такое может совершить только абсолютно бессердечный человек.

— Вы имеете в виду швейные булавки? — изумилась Тора.

— Да-да, — произнес Бергюр. — Давайте больше не будем об этом. Не испытываю никакой радости от постоянного пересказа одного и того же неприятного эпизода.

Тора решила не настаивать и поняла, что говорить им, собственно, больше не о чем. Она снова принялась размышлять: «Что побудило убийцу втыкать своим жертвам булавки в ступни? Может, он таким образом выпытывал у Бирны и Эйрикюра нужную информацию?» Тора решила оставить разгадку на потом и сменила тему:

— Вы не скажете, где находились в то время, когда, по расчетам полиции, убили Бирну и Эйрикюра?

— Скажу. Могу отчитаться во всех своих перемещениях за несколько дней, но, как правило, я хожу один, поэтому подтвердить мои слова некому, кроме жены, которой я всегда сообщаю, куда отправляюсь.

Тора и не думала сомневаться в его словах, поскольку вел он себя и говорил куда благоразумнее Йонаса. Тот попытался сфабриковать себе алиби, которое немедленно опровергли.

— А Роза никогда не станет врать полицейскому, — холодно прибавил Бергюр, словно поведал о самом главном недостатке своей жены.

— Еще один вопрос. Что означает надпись РЕР?

Бергюр опять открыл стойло.

— Не имею ни малейшего представления, — указал он на одну из стен. — Эйрикюр нацарапал ее на рифленом железе за несколько минут до смерти.

Тора вошла внутрь, Мэтью последовал за ней. Она перевела ему слова Бергюра, и оба принялись рассматривать надпись. Тора вытащила мобильник и сфотографировала видневшиеся на металле буквы.

— РЕР, — бормотала она, покидая стойло вслед за Мэтью. — Прозвище лисы? Может, он пытался написать больше и не успел?

— Не знаю, — сказал Бергюр. — Значение надписи мне неизвестно. — Он закрыл стойло. — Простите, я должен возвращаться.

В этот момент тихо скрипнула входная дверь и в конюшню нерешительно вошла женщина, ровесница Бергюра. Внешность ее неприятно поразила Тору. Она не была бесформенной уродиной, но невыразительное лицо вместе с неряшливой, безвкусной одеждой делали ее крайне непривлекательной. Прямые бесцветные волосы перехватывала на затылке давно выцветшая и обтрепавшаяся по краям лента. На лице не было и следа косметики, а на коротеньких блеклых ресницах — туши. Внешность таких женщины забывается через пять минут после расставания с ними, и Роза, казалось, вполне это осознавала. Пока она серой тенью на фоне солнечного света стояла в дверях, Тора попыталась ободрить ее улыбкой. Роза откашлялась и низким голосом произнесла:

— Так ты идешь? — Она обращалась к Бергюру, старательно делая вид, будто не замечает Тору и Мэтью.

— Да, — холодно ответил Бергюр. — Ступай в дом.